Аленький цветочек

История участвует в конкурсе «Счастье простого человека».

Автор об авторе: «Яна Дмитриева. Творец своей реальности и автор своей жизни».

---

Аленький цветочек

Старая сказка на новый лад

Сказка о любви. Любовь безусловная, многогранная, первая, спасающая, понимающая и прощающая, возрождающая.

Любовь безусловная

Ветка сирени, напоенная ароматом, сильная, красивая, пушистая, легла на подушку рядом со щекой девочки, безмятежно спавшей в детской кроватке. Он смотрел на нее, свою маленькую и такую любимую внучку. Детская щечка была бархатистой и розовой от сна. Его внучка!

Как он был горд и счастлив, когда родился его внук. Долгожданный мальчик в этой семье, где до него были только девочки.

А потом была внучка. И именно любовь к ней растопила его сердце, которое он думал, заковалось в броню на войне. Этой крошке было три месяца от рождения, и уже сейчас он понимал, что она — чудо. Он, суровый воин, растекался лужицей от одного взгляда на малышку. Его голубые глаза наполнялись нежностью при мысли о ней.

Каждый день, пока цвела сирень, он приносил ей благоухающую веточку.

Любовь многогранная

— Дедуля! Что ты мне принес?

И он протянул ей букет, наполненный солнцем, цветом и вкусом, — букет из полевых ягод. Ягоды были душистые, яркие, сочные. И так и просились в рот. Вкус уже ощущался на кончике языка.

Он был счастлив, увидев, как обрадовалась внучка. Озорная, вспыхнувшая румянцем, будто поцелованная солнцем. Ее глаза, подсвеченные радостью, стали глубокими, зелеными и бездонными. Его малышка!

— Дедуля, но ведь, если я сейчас съем ягоды, — огорчилась она, — значит, у меня уже их не будет. Лучше я буду просто смотреть на них.

— Что ты, малышка! Завтра я тебя отведу туда, где будет много ягод.

Маленькая девочка лежала на склоне большого оврага, на зеленой траве, ощущая лопатками ее колкость. Она вдыхала запах скошенной, уже подсушенной солнцем травы и смотрела на небо, где плыли облака, выстраиваясь в фигуры.

По небу пробежала собака, а за ней спешил ее щеночек. Следом проплыла утка, такая деловитая и неторопливая. Облака оформлялись, растворялись и вновь появлялись, формируя новые образы — города, фигуры.

Котенок, лошадка и даже кусочек сыра…

Тут она услышала, что ее зовут, приподнялась на локте и осмотрелась. Дедуля не обманул ее ожиданий и показал ей овражек, где росло много ягод. Ягодный дух плыл и смешивался с запахом травы, и потом всегда ассоциировался у нее с летом и счастьем.

Дед научил ее любить мир: его щедрость, наполненность, красоту, его творения — животных, ягоды, цветы, осень и лето, небо и землю. Любить жизнь! Он всегда приносил ей что-то из леса или с поля: колосок пшеницы, букетик ромашек, шишку. Брал с собой зимой строить туннели в снегу или лепить снеговиков.

Ей так его не хватало, когда пришло его время уйти — война оставила слишком много следов и достала его даже в мирной жизни.

Первая любовь

— Ты хочешь слив? — спросил у нее мальчик, в которого были влюблены все девочки.

Это было так необычно! Но она никогда не сомневалась, что он выберет ее. Разве могло быть по-другому?! Конечно, нет.

Как он ухаживал! Это было так красиво, так ново, так волнующе!

— А какие цветы ты любишь? — спросил он.

— Хризантемы. Мне нравится их горький осенний аромат.

Запах хризантем потом всегда напоминал ей о любви.

А потом они пошли за сливами. Он забежал домой, набрал полные карманы слив и вернулся к ней.

Она была счастлива. Много ли надо для счастья в шестнадцать лет?!

Любовь спасающая

— Бабуля, он меня любит. Он попросил меня выйти за него замуж!!!

— А ты?

— Мне же только шестнадцать. Ему еще идти в армию, какие мы муж и жена?..

Утром машина увозила ее от любимого. Семья, которая приехала в деревню на все выходные, только переночевав, вдруг внезапно собралась рано утром в субботу и заспешила домой, не дав ей объясниться и попрощаться с любимым. Ее сердце разрывалось.

Она помнила, как плакала и просила родителей остаться хотя бы еще на один день. Ей нужен был этот день, чтобы сказать: она любит. Но родители не захотели ее услышать.

Из автомобиля сквозь слезы она увидела его, своего любимого мальчика. Он стоял у дома своих родственников и смотрел вслед их машине. Потом бросился за ними, хотел догнать. Остановился.

Дорога вильнула в сторону. Все.

Долго, очень долго его взгляд стоял перед ее глазами. Она забыла его лицо. И помнила только глаза — огромные, голубые, опушенные черными ресницами. Застывший в них вопрос мучил ее и не давал ей забыть его.

Она больше никогда не видела его.

Ей говорили, что в тот же год он ушел в армию. Потом вернулся и женился. У него трое детей. Это могли быть их дети. Могли? Но не стали — не были.

А что она?

Любовь понимающая и прощающая

Больше такой сильной любви она не хотела. Так больно — от близких. Так страшно — снова.

— Когда ты выйдешь замуж? Мы хотим внуков.

Она слишком любила их, своих родителей, бабушку, но как им объяснить, что тогда своим решением и требованием подчиниться они практически убили ее? Наверное, ничего бы и не было из той любви. Она и сама понимала, что они были слишком молоды. Но этой любви не дали взлететь.

Она словно застыла. Замерла. Предательство близких было сложно пережить, но она справилась, поняла их — и любила их всех, сильно и верно.

Она ходила в институт: погрузившись в книги, сидела на лекциях и присутствовала на семинарах. На удивление закончила учебу с красным дипломом.

Так и не очнувшись от этого сна, она начала работать. Ее карьера состоялась отдельно от нее, замерзшей внутри.

Молодой начальник отдела. Так же, не просыпаясь, она защитила кандидатскую. Ей сказали, что такой блестящей защиты не было много лет.

Она просто жила — делала свое дело, все так же застыло, откуда-то издалека.

А потом поняла: надо уезжать. Проснуться! Отпустить. Сменить город, имя.

Любовь возрождающая

Был обычный рабочий день. Утренний подъем, когда вроде бы встала, но проснуться забыла. И зачем просыпаться, если можно еще доспать на ходу. Можно и под душем!

Быстрые сборы. Смотрю на себя в зеркало, поморщившись. Увиденное заставляет выпить первую чашку кофе. Так, теперь уже пободрее. Добрее стало отражение в зеркале и уже улыбается глазами, подмигивая: прорвемся! Но я хочу дуться и спать!

И будто в наказание я надеваю брюки и блузку, которые давно надо было вынести на ближайшую помойку. Брюки — широкие и бесформенные! А блузка — этот черный цвет, который меня убивает!

С неодобрением оглядываю себя в зеркало. Поморщившись, понимаю, что выгляжу я просто ужасно. Гаврош-подкидыш.

И мысль в висок: зачем я купила эти вещи?! Зачем я их ношу? Ужасно! И пусть. Чем хуже, тем лучше!

Надеваю красное пальто (этакий взбрызг недолгого жизнелюбия в мрачной картине моего сегодняшнего утра) и выскакиваю на улицу.

Солнце кричит, вопит, заливает мир счастьем. В наушниках — любимая музыка. И постепенно берет силу мой природный оптимизм: «А может, не все так плохо? Зачем я оделась как маленький беспризорник?»

Вот и моя любимая работа. Старательно отвожу глаза от всех встреченных зеркал. Мне кажется, что сама на себя смотрю с укоризной. И мне стыдно перед собой за свой сиротский вид.

Кутерьма дел, бег в колесе: нужно сделать невозможное сегодня, а лучше, конечно, еще вчера. Но я могу — и работаю с огоньком. Кажется, что день нескончаем: будет длиться и длиться.

Меня выпихивает с работы крайняя степень изнеможения. Теперь я на двести пятьдесят процентов соответствую своему сиротскому виду: лицо заострилось, глаза стали еще больше, блузка еще сильнее болтается на мне. Жуть, а не девочка. Пора вести ее домой и покормить, бедолагу.

Темно. Свет фонарей. Зябко. Улица топорщится лужами, карикатурно играя пространством: асфальт кажется слоистым, где отсутствует единая плоскость и один слой выше другого. Обманная игра теней…

Что сегодня за день такой?! Перехожу дорогу — и внезапно меняется сигнал светофора. Красный! Я на середине — и другая сторона улицы кажется такой далекой. Я замираю как испуганный кролик, гипнотизируемая фарами приближающихся автомобилей. Мир исчез. Только я и слепящий свет. Меня нет. Я не здесь.

Вдруг резкий рывок вырывает меня из моего оцепенения — руке больно, слышу визг тормозов, ругающиеся сигналы машин, и мужской голос у меня над ухом: «Идем! Я с тобой!»

Спасительный тротуар. Мимо проносятся крикливые машины с обиженными водителями. Спасена! Кто ты, мой спаситель?

Голубые глаза внимательно разглядывают меня.

— Иду. Смотрю: девушка на середине дороги замерла. И ни с места. Ты что? Что случилось-то? Как зовут тебя? Ты что, немая? Ну что ты молчишь? Говорить можешь?

— Яна!

— Что?

— Меня зовут Яна. Спасибо!

— Я рад! Дай мне номер своего телефона. Да не стой ты так! Не бойся. Я точно не маньяк. Я же спас тебя. Ну?

Потерянно диктую номер.

Он продолжает с сожалением:

— Жаль, мне нужно сейчас бежать, но завтра приглашаю тебя в кафе. И ты расскажешь мне, почему ты там застыла, как безмолвная статуя. Все. Пока.

Он убежал, а я стояла и смотрела ему вслед. Как я могла назвать ему свой номер телефона? Что приключилось с моими мозгами? Хотя с ними явно что-то стало, когда я впала в ступор на проезжей части. Раньше я все же справлялась с этим паническим страхом перед машинами, а что было бы, если б он не кинулся меня спасать?

Как во сне я проделала оставшийся путь до дома. Посмотрела в зеркало. Отражение с утра не улучшилось, а стало еще более грустным и поникшим.

Бедный рыцарь. Думал, спасал красавицу, а оказалось — Гавроша. По губам скользнула бледная тень улыбки, не затронув глаз.

Если он не позвонит? А если позвонит? Что делать?

Днем я и ждала, и боялась его звонка. Я не знала, что говорить и как мне себя с ним вести — он же спас мою драгоценную жизнь. Решила, что поблагодарю и быстро попрощаюсь. Приняв решение, я успокоилась.

И была выдернута из пучины работы звонком. Незнакомый номер. Сердце забилось с неистовой силой. Как со стороны, не узнавая, слышу свой голос, ставший тонким и слабым:

— Алло?

— Яна, я беспокоился, как ты сегодня перешла дорогу. Даже есть не мог. Звоню, чтобы пригласить тебя на чашку кофе. Отказов не принимаю.

На первое свидание он пришел с хризантемами.

© Яна Дмитриева, 2022