Маленький бог домохозяек

История участвует в конкурсе «Счастье простого человека».

Автор об авторе: «Оксана Колесникова. Городской житель, переехавший на хутор. Учусь созидать и наслаждаться неспешным течением сельской жизни. Иногда тоскую и сопереживаю псам, воющим на луну».

---

Каждое утро я просыпаюсь, зная, что день будет точно таким же, как предыдущий. Так живут домохозяйки. Как думаете, окончательно ли поглотила нас рутина?

— Если бы пришлось выбирать бога домохозяйства, — говорю я, пристраивая на сушилку пятую тарелку, — я бы выбрала Сизифа.

— Кто такой Сизиф? — спрашивает дочь.

— Это дядя такой. Живёт в греческой преисподней, каждый раз затаскивает на гору камень, который тут же скатывается вниз. И так изо дня в день.

— А ему весело?

— Сомневаюсь, — отвечаю я. — Это же наказание. Разве наказание бывает весёлым?

Дочь в задумчивости морщит лобик. Она сидит рядом с мойкой на столе, болтает ногами. Ей всего пять и зовут Станиславой. Умна не по годам. Или мне так только кажется.

— Мам, а кем ты хотела быть, когда вырастешь?

Дети так легко меняют тему разговора!

— Археологом. Учёным. Преподавателем. Думала, буду вести лекции перед большими группами студентов. А они будут восхищаться тем, как хорошо я знаю то, о чём говорю.

Я вытираю последнюю кастрюлю, почти не глядя отправляю её на место. Когда каждый день выполняешь одно и то действие, оно оттачивается до автоматизма. Завяжите мне глаза — и я вмиг найду среди десятка приправ корицу. Ящик над мойкой, слева, вторая баночка. Или подмету пол, не споткнувшись о стулья.

— А кем ты стала?

— Домохозяйкой. Ты же сама это прекрасно знаешь.

Дочь с неспешной основательностью спускается на стул, с него — на пол.

— Почему?

— Потому что иногда мы не можем иметь всё. И семью, и любимую работу. Я сделала свой выбор.

— Не хочу быть такой, как ты. Ты скучная. Целый день дома убираешь, а потом ужин и спать. Когда я вырасту, буду каждый день ходить на вечеринки. И чтобы в новых платьях. И вкусняшки есть. А не эту твою морковку.

— Морковка полезна, — говорю. — В ней витаминов много, но если не хочешь, могу выдать яблоко или лист капусты. Тоже неплохой перекус.

Дочь только вздыхает:

— Кого ты обманываешь? Лучший перекус — это тонна шоколада. Идём кормить кроликов?

Кролики живут во дворе, в небольшом сарайчике. Рядом из сетки и труб собран купол, чтобы зверьки могли размять лапы, когда тёплые дни позволяют.

Стаська открывает дверцу и радостно провозглашает:

— Привет, ушастые, мы вам травы принесли. Сухой, как вы любите.

Кролики узнают её голос, без страха приближаются к кормушке. Двигаются с ленцой, но жуют бодро — настоящее воплощение одомашненной природы. Дочь присаживается рядом на корточки, внимательно смотрит.

— А за что этого Сизифа наказали?

— Он совершил много неправильных поступков. Но последней каплей стало то, что обманул смерть. Дважды. Сперва заковал в цепи, а когда смерть всё же забрала его в своё царство, сумел оттуда сбежать.

— И теперь он катает камень? Зачем?

— Чтобы каждый день видеть, что его работа бессмысленна. Такое сильно огорчает.

Я начинаю убирать сарайчик, а Стаська убегает во двор. Там прижилась кошка, родившая в прошлом месяце двух котят. Рыжего и серого. Дочь мечтает с ними поиграть, но они пугливы и надёжно прячутся в куче металла, собранного для отправки на переработку.

— Котенька, милый, — зовёт Стася, — выходи, пожалуйста! А я с тобой поиграю.

— Мяу! — отвечает из глубины металлического лабиринта малыш.

— Я с тобой аккуратно буду играть, выходи, пожалуйста! — продолжает уговаривать дочь, но в ответ раздаётся все то же тоскливое: «Мяу!»

— Котенька, ты говоришь «мяу», а мне нужна определённость! — с досадой произносит дочь и отправляется поливать свою маленькую грядку с цветами.

Как же я тебя понимаю, деточка! Вся эта чёртова Вселенная ежедневно говорит мне «мяу», а я так хочу от неё определённости…

— Мам, почему тогда ты бы сделала его богом? — Стаська тащит свою лейку, расплёскивая воду на пыльные горячие камни.

— Не просто богом, а богом домохозяек. Потому что то, что мы делаем, почти так же бессмысленно, как и его наказание. Я мою посуду. Раковина чистая. Но вот проходит пара часов и рядом вновь вырастает гора тарелок. Выбиваю одеяла, но через месяц они вновь пыльные. Натираю полы, но уже на следующий день пятна отвоёвывают своё. А ведь я не совершала ничего преступного, чтобы попасть в этот круг безрезультатной работы.

Не уверена, что дочь слышит мои последние слова. Она старается полить цветы так, чтобы вода попала на землю ближе к корням, не задев листьев. Знает, что солнце обожжёт растения, если капли останутся на них.

Нам ещё много дел предстоит сегодня. Отправить в сушилку молоко, чтобы превратилось в мягкий сыр, прополоть траву, помыть окно, которое по совершенно непонятной мне причине облюбовали пауки и с необоримым усердием плетут там каждую неделю паутину. Они тоже маленькие Сизифы. Неодолимый рок моей тряпки раз за разом уничтожает их труды.

Стаська — мой верный помощник. Она с несвойственной для детей основательностью переливает молоко, относит траву на сетку, чтобы солнце превратило сочные сорняки в корм для кроликов. Высказывает паукам всё, что думает об их деятельности, стараясь держаться подальше от липкой паутины.

— Мам, — говорит она, когда запас возмущения исчерпан, — а Сизиф очень несчастлив?

— Не думаю. Он был очень мудрым и хитрым человеком. Такого просто не сломить. Я так и вижу, как в один из моментов он замирает, упёршись в глыбу плечом. Уставший, измученный. И тут его глаза широко распахиваются, потому что он понимает: на самом деле каждый шаг наполнен смыслом. Если бы его и вправду хотели жестоко наказать, то заставили бы лежать на диване и ничего не делать. Такие люди самые несчастные. Когда Сизиф катит камень, он чувствует напряжение мышц, движение своего тела. Он может смотреть на мир вокруг горы и думать о чём только пожелает. Иногда результат не так важен. Важно что-то делать и не останавливаться.

— И он похож на домохозяек?

— Можно и так сказать. Каждый раз, когда я мою пол, по которому твой папа прошёл, в очередной раз не сняв ботинки, стираю, ухаживаю за огородом, приходит ощущение безысходности. Завтра мне придётся повторить всё то же, потому что всё сделанное быстро уступает беспорядку. Но стоит мне повнимательнее присмотреться к тому, что совершается вокруг, и я чувствую не только усталость, но и удовлетворение. От того, что становится чище, от того, что я делаю это для любимых людей. Я, маленькая домохозяйка с тряпкой, стою на пути могущественного хаоса и каждый день создаю новый мир, где есть порядок. Ты понимаешь, мышонок?

Дочь смеётся. Неудивительно: я гордо выпрямляюсь, воздев к небесам мокрую тряпку, точно супермен со страницы комикса.

— Мам, пойдём готовить ужин, а то папа с братом вернутся с рыбалки, а есть нечего, — говорит Стаська, с трудом поднимая ведёрко с грязной водой. — А я пока абрикоску полью. Пусть знает, что мы её любим.

Когда перемигивающиеся звёзды вступают в свои права, я укладываю спать своих малышей. Ритуал неизменен: чистые зубы, мытые мордашки, прочитанная глава из книги. Стаська целует меня и сворачивается клубочком под одеялом.

— Я тут подумала, может, быть тобой или Сизифом совсем не плохо, — говорит дочь сонно. — Так и быть, пусть станет богом для домохозяек. Только маленьким, чтобы другим не мешать.

— Хорошо. Мне нравится твой выбор. Давай завтра нарядимся и сходим в кафе, чтобы поесть мороженого и потанцевать на детской площадке, — предлагаю я. — Мы ведь не в древнегреческой преисподней живём. Можем отдохнуть тогда, когда этого захотим.

Дочь улыбается. И эта светлая, искренняя улыбка — самая важная капелька моего повседневного счастья. Такого трудноразличимого и непростого. Счастья обычной домохозяйки.

© Оксана Колесникова, 2022