История участвует в конкурсе «Счастье простого человека».
Об авторе: Ринат Мусин, живёт в Костроме, работает на заводе, потихоньку пишет. Предлагаемый текст автобиографичен при несущественных допущениях. Имена героев изменены.
Иван Григорьевич прекрасно знал, что такое счастье. Можно сказать, он был специалист по этому вопросу.
Во-первых, нужно выбрать день. А точнее, утро. Очень желательно утро субботы. Иногда Иван Григорьевич даже менялся сменами, чтобы попасть в нужный день. Совсем идеально, если шёл дождь. Дождь — это обязательно, без дождя счастье могло и не случиться. Поэтому, прежде чем всё устраивать, Иван Григорьевич тщательно изучал прогноз, причём из многих источников, сравнивая показатели.
Иван работал на заводе очень давно. Тридцать лет точно. Прошёл по всем цехам. И не потому, что был бестолковым, а как раз наоборот. Начальники цехов знали его в лицо и всегда здоровались уже после первого десятка лет на работе. Начальник литейки, начальник первички, начальник мехобработки, начальник ремонтного цеха — все они в случае форс-мажоров просили друг у друга «одолжить» пару-тройку специалистов, среди которых обязательно значилась фамилия Ивана Григорьевича. Все знали, что этот человек лёгок на подъём, знает и легко схватывает любую операцию… И ещё, самое главное, у Ивана Григорьевича были золотые руки. Как зелёный палец у женщин. Только у них, женщин, прорастали даже сухие ветки, воткнутые в песок. А у Ивана Григорьевича идеально в размер работали любые линии и станки, стоило ему только коснуться рукоятей и кнопок…
Ещё очень желательно для счастья, чтобы был не только дождь, но и сезон. То есть весна, лето, на крайний случай — ранняя осень. И обязательно — утро.
Иван Григорьевич заканчивал ночную смену, неизменно протирал свой верстак, шёл в раздевалку. Там, раздевшись, долго стоял под струями душа, с наслаждением стирая с тела масляную грязь. Обвязывал полотенце вокруг бёдер и шёл к раковинам, чтобы побриться. Аккуратно расчёсывался, протирал лакированные ботинки и выходил с проходной одним из последних, вместе с мастерами участков. Прощался с такими же, как он, работягами и садился в почти пустой автобус, обязательно к окну. Завод его располагался на самом краю города, и ехать было долго. Кроме того, этот автобус не заезжал в микрорайон, в котором жил Иван Григорьевич. Выходить приходилось за полтора километра от дома, вместе с запаздывающими на учёбу студентами.
Иван Григорьевич выходил, делал два десятка шагов и закуривал душистую сигарету, предварительно размятую в пальцах, ощущая впереди долгих два дня выходных. Путь его пролегал по асфальтовой дорожке через берёзовую рощу. Деревья шумели листвой, везде раздавался звучный стук капель. Зонта Иван Григорьевич не признавал и шёл с непокрытой головой среди вздымающихся к небу белых с чёрными пропалинами стволов. Доходил до дома, входил в подъезд. И ехал на лифте на седьмой этаж, чувствуя, как глубоко внутри разливается тепло. Поворачивал с мягким клацаньем золотисто-жёлтый ключ в замочной скважине. Входил. И навстречу уже спешила она. Люба. Любушка. Любовь. Сильная и нежная. Тонкая. Хрупкая. Пахнущая цветами и подушкой, и нежным ароматом женского тела, который и не передать. На кухне или в ванной уже шумит вода. По квартире блуждают вкусные запахи, среди которых особенно выделялся запах кофе из кофеварки. Вот стучат маленькие ножки, и Иван Григорьевич поднимает в воздух невесомое, сонное и тёплое тельце. Доча. Доченька. Пушистое кудрявое облачко. Что-то лопочет, рассказывая маленькие новости. Иван Григорьевич руками обхватывает обеих и чувствует, как кошка, прибежав за остальными, трётся о ноги.
И это и есть счастье. Вот эти нежные прикосновения, крепкие объятия, безумно знакомые запахи, таинственно-понятные звуки. Это и есть пара секунд настоящего, наивысшего счастья.
Роман, о котором не говорят. Главный герой — простой человек. Он ответил на вызов судьбы и изменил будущее.
Вот и сейчас Иван Григорьевич идёт по весеннему парку. Молодые листья источают тончайший аромат. Крапает дождь, крупные капли гулко падают на землю через траву. Иван Григорьевич сначала улыбается, потом кривит лицо, словно от невыносимой боли, закусывает губу. Но ничто уже не в силах его сдержать. Большой пожилой мужчина идёт по асфальтовой дорожке и плачет. И дождь плачет вместе с ним. И деревья, и даже сама земля источают слёзы, скапливающиеся в лужи.
Иван Григорьевич доходит до подъезда, со страхом смотрит в темноту провала входной двери. Он делает много глубоких вдохов, прежде чем войти внутрь. С ужасом поднимается на лифте. Дрожь сотрясает его руку, когда он пытается попасть ядовито-жёлтым ключом в тёмную замочную скважину. Ему кажется, что сейчас он не выдержит. И действительно, не выдерживает… Прежде чем сделать последний оборот ключа, мужчина утыкается горячим лбом в псевдокожаную обивку двери. Непроизвольно вжимает голову в плечи, словно ждёт удара, подлого и внезапного.
Он понимает, что встретит его только пустота. Здесь никто больше не живёт. Счастье здесь больше не живёт. Не живёт его Люба, Любушка. Любовь. И, повзрослев, давно уехала Соня, пушистое сонное облачко. Он один. Но разве он живёт? Разве он может жить без счастья? Разве это жизнь?
Дверь медленно открывается.
И Ивану Григорьевичу кажется, что он сходит с ума.
Шумит вода, то ли в ванной, то ли на кухне. По квартире плывут вкусные запахи. Особенно выделяется среди них тонкий аромат кофе из кофеварки, которой он давно не пользовался. Стучат по паркету лёгкие быстрые шаги. Иван Григорьевич понял, что сердце его остановилось: оно хочет, чтобы всё это оказалось взаправду.
— Деда!
Маленькое пушистое облачко окутывает его тонкими руками. От Оленьки пахнет подушкой, цветами, тонким ароматом женского тела, который и не передать.
— Деда! — повторяет пятнадцатилетняя Ольга, внучка Ивана Григорьевича. — Я тут приехала на каникулы, вчера вечером, а тебя и нет дома. Хорошо, я у мамы ключи взяла. Дед, бросал бы ты этот завод, давно уже на пенсии, что тебе не сидится?
Иван Григорьевич с трудом оставляет на лице каменно-спокойное выражение. Поворачивается к вешалке, нацепляет на крючок куртку и тайком утирает две капельки на лице… Это же просто дождь…
— Все хорошо, котёнок, — говорит он ровным голосом, чувствуя, как внутри рвутся тонкие нити паутины, опутавшие сердце и саму душу. — Чего ж мне, старому, делать, не на скамейках же с бабками сидеть… Я так рад, что ты приехала…
— Я ненадолго, — звенит колокольчиком Ольга. — Я тоже рада тебя видеть. Будешь кофе? Руки тогда помой!
— Буду, — сипло соглашается Иван Григорьевич. — Сейчас помою.
И, совершенно счастливый, ковыляет в ванную.
© Ринат Мусин, 2022
Ринат, какая трогательная история! Когда начинаешь ее читать, совершенно не представляешь, о чем пойдет речь, и потому с особым нетерпением стараешься дочитать и докопаться до сути. Ваша история по композиции похожа на рассказ Л. Н. Толстого «После бала». Две контрастные части истории (контраст в цвете предметов, в запахах, звуках, в ощущениях) раскрывают смысл человеческого счастья. Настоящее счастье — когда тебя любят и ждут. Настоящее несчастье — когда тебя никто не ждет… Любовь — и одиночество, радость — и слезы… Очень проникновенно, задушевно описано Ваше дождливое счастье. Когда дочитываешь последнее предложение, думаешь про героя и радуешься вместе с ним его маленькому, но совершенному счастью в образе любимой внучки, приехавшей ненадолго… А так хочется, чтобы вернулось к нему счастье большое, наивысшее, подлинное! Счастье, от которого хочется плакать… Спасибо Вам за искренность и проникновенность!